Больничные палаты с церковью Зосимы и Савватия (1635—1637 гг.)

В первой половине XVII века на территории монастыря вдоль крепостных стен развернулось строительство новых каменных зданий.

В 1635—1637 годах на месте старой больницы на средства Александра Булатникова, назначенного келарем из монахов Соловецкого монастыря, были поставлены новые Больничные палаты, включившие в себя ряд древних построек. Между двумя палатами, с трех сторон окруженная папертями, как на пьедестале, возвышается церковь Зосимы и Савватия Соловецких с высоким, взметнувшимся в небо шатром. Восьмерик церкви и шатер украшены зелеными поливными изразцами с изображением орлов, воинов с пушками. Переходы от одного объема к другому сглажены килевидными кокошниками. Апсида, как и у Духовской церкви, украшена тягами, соединенными гирляндой дужек с белокаменными вставками — крабами.

Больничные палаты с церковью Зосимы и Савватия. 1635-1638 годы

В середине XVIII века западную линию келий и Больничные палаты перестроили «по ранжиру», то есть в одну прямую линию с одинаковым ритмом окон, в XIX веке над двухэтажными кельями был надстроен третий этаж. Церковь Зосимы и Савватия оказалась со всех сторон застроенной кельями, ее древние окна и двери были растесаны. ,

К капитальной реставрации Больничных палат с церковью Зосимы и Савватия приступили в 1938 году. Здания освободили от поздних пристроек, в процессе исследования были проведены большие инженерные работы по укреплению всех конструкций. В начале 1950-х годов реставрацию полностью завершили.

Двухэтажные Больничные палаты с обширными белокаменными подвалами составлены из нескольких объемов, перекрытых высокими крышами. Второй этаж палат как бы разорван посередине, и на образовавшейся свободной площадке, как на пьедестале, поставлена стройная одноапсидная церковь Зосимы и Савватия. На четверике возвышается восьмерик, увенчанный высоким каменным шатром с изящной главой; стены церкви завершаются килевидными кокошниками, а в основании шатра расположен пояс окон-слухов. Фасады отличают стройность пропорций и богатое убранство, а внутреннее пространство весьма небольшое вследствие того, что шатер отделен от интерьера каменным сводом; иконостас не сохранился. На апсиде церкви Зосимы и Савватия точно повторен оригинальный декор апсид Духовской церкви, а грани шатра украшены множеством тяг, лопаток и поясков со вставками зеленых поливных изразцов. Эти изразцы обильно украшают всю церковь; они располагаются то поясами в фризах, венчающих четверик и восьмерик, то группируются на полях закомар и кокошников, то рассыпаются одиночными вкраплениями на гранях шатра; на белом фоне стен они выглядят особенно эффектно. Как отзвук недавних ратных подвигов, на многих изразцах изображены воины и пушки. Впервые зеленые поливные изразцы встречаются в московском зодчестве в убранстве именно этой церкви Троицкого монастыря.

Интересно отметить, что сложная композиция Больничных палат строится с расчетом наивыгоднейшего обозрения их с главной площади, от Троицкого собора: так, лоджии, расположенные по обеим сторонам церкви (на одной из них находилась открытая двухъярусная звонница на пять колоколов), разного размера; различную степень насыщенности декором имеют правое и левое крыло палат; несимметрично, со сдвигом в сторону Троицкого собора, расположены окна на апсидах церкви.

На примере Больничных палат хорошо видна наметившаяся в архитектуре первой половины XVII века тенденция к сглаживанию контраста в убранстве церковных и гражданских построек— рядовые палаты для престарелых старцев оформляются так же нарядно, как и церковь, которая сама выступает здесь всего лишь как составная часть общей композиции здания.

Церковь Зосимы и Савватия с Больничными палатами (1635—1638). Каличья башня (1758—1778) и Смоленская церковь (1745—1748)

Восстановленный переход, соединяющий Больничные палаты с еще не реставрированной частью Казначейского корпуса, наглядно показывает, что и дальше за однообразием его переделанного фасада скрыты другие древние сооружения: в подвале и двух нижних этажах сохранились сводчатые палаты, а под поздней штукатуркой местами обнаружены первоначальные оконные и дверные проемы.

Крепостная палата. XVI—XVII вв. После реставрации 1958 г.

Пройдя под аркой между Больничными палатами и Казначейским корпусом и повернув налево, можно увидеть небольшую прямоугольную башню, выступающую из общей линии здания,— это так называемая Крепостная палата. Каждый из четырех ее ярусов (один ниже уровня земли) перекрыт сомкнутым сводом с распалубками; некоторые сообщаются каменными лестницами в толще стен. В одной из палат второго этажа обнаружено сводчатое помещение, уходящее под стену («палатка с комнатою») — возможно, это тайник или сейф для хранения ценностей.

Крепостная палата носит следы двух строительных периодов: нижняя часть с оконными проемами арочной формы без обрамлений относится к XVI веку, а верхний этаж с фигурными окнами и нарядными наличниками надстроен в следующем столетии. Верхняя палата сообщалась мостиком-переходом с оградой крепости; такие переходы имели многие здания, располагавшиеся вдоль крепостных стен.

Вблизи Крепостной палаты, непосредственно на монастырской стене, находится сложный комплекс келарских служб XVII века; это, пожалуй, один из наиболее загадочных углоков древнего монастыря. Уже в документах 1593 года здесь упоминаются келарские гостиные палаты для знатных посетителей. Принимать гостей входило в обязанности келаря, и приемы эти обставлялись очень пышно и торжественно. Келарь был единоличным распорядителем огромного монастырского хозяйства, богатство которого не уступало даже царскому. Недаром Павел Алеппский писал, что в этой стране «почитают трех правителей — царя, патриарха и келаря Святой Троицы». Со временем прежние кельи келаря и гостиница стали тесны, и в 1643 году на их месте, непосредственно на крепостной стене, «созидаемы убо келарские службы каменным гостиным палатам ветхости ради наново, идеж гостей подчеваху и идеж служебницы тоя службы иноки и миряне живуще».

Но «неудобь сказуемая» роскошь жизни монастырской администрации и злоупотребления казной привели к тому, что в 1738 году царским указом в Троицком монастыре было введено соборное правление: «. . .чтоб архимандрит один, ниже келарь, ни казначей особливой власти отнюдь не имели, как прежде бывало, и что всяк из обители брали, расхищали и раздавали как свое собственное». А когда в середине XVIII века у монастыря были отобраны почти все его вотчины, должность келаря была упразднена совсем. В келарских палатах разместился Учрежденный собор лавры со своими канцеляриями; другие помещения были переделаны для хозяйственных нужд, а здания, «которые в ограде присовокуплены и в них ныне надобности никакой не имеется», были даже разобраны (1779).