Служебник Преподобного отца нашего игумена Сергия Радонежского Чудотворца, ГИМ, Син. 347 (952), лл. 7 об.— 8, 62.

Покров со святых мощей Преподобного Сергия Радонежского 20-е годы XV в. ЗГИХМЗ, № 412. Современник и земляк Преподобного Сергия Радонежского Преподобный Епифаний Премудрый приурочил свое свидетельство к построению собора в похвалу Авве Сергию: «Приидите честное и святое постник сословие... приидите празднолюбцы, се убо Русьскиа земля паче же всея вселенныя похвалы. Приидите, яко учителю достойну честь воздающи, зело бо честнейше есть злата и каменя... не бо от человек наше звание, но Сама Святаа и Живоначальнаа Творительнаа и человеческым умом Непостижи-маа Троица Святаа ликования въздвиже...» И далее: «Еда от Иерусалима или от Синая он? — Ни, рече,— но убо от Рускаа земля, иже многаа лета живши без просвещенна, не пред многыми же леты святого просвещенна сподобившися... процветши же в себе православную веру и монастыри честныя, иже и многыи великы столпы возсияша, яко же бы рещи, всю поднебесную просвещающе, от них же и великыи съи Преподобный Сергие...» [45, с. 216]. Вдохновляющим призывом к большой созидательной деятельности остается завет Преподобного Сергия Радонежского: «Внемлите себе, братие, всех молю, прежде имейте страх Божий и чистоту душевную и телесную, и любовь нелицемерную; к сим же страннолюбие, и смирение, и пост, и молитву. Пища и питие в меру; чести и славы не любите, бойтесь и поминайте час смертный и Второе Пришествие... Вас же поручаю Всемогущему Богу и Его Пречистой Матери: да будут Они вам прибежищем против сетей и нападений врагов» [43, с. 110]. Служебник Преподобного отца нашего игумена Сергия Радонежского Чудотворца, ГИМ, Син. 347 (952), лл. 7 об.— 8, 62.

Роспись собора Живоначальной Троицы Преподобными Андреем Рублевым и Даниилом Черным под руководством игумена Преподобного Никона Радонежского. Миниатюра из Лицевого Жития Преподобного Сергия. XVI в. ГБЛ, ф. 304/III, № 21 (М. 8663), л. 230.

Красочный портал собора Живоначальной Троицы и каменное узорочье у его главы свидетельствуют о плодах рук преемников Преподобного Сергия Радонежского, которые произросли от него, как «от добраго корене». Они помогают увидеть, как восприняты лучшие традиции предшествовавшей культуры, воплощенные в камне, красках и в самой жизни теми, кто черпал здесь духовные силы.

МОЛИТВА

Преподобному Сергию Радонежскому

О великий заступниче рода христианского, теплый ходатаю ко Всещедрому Богу о всех православных, неусыпный сохранниче рода Российского, скорый в бедах всем, к тебе с верою и любовию притекающим, помощниче, отче святый, от Отца Небеснаго чадом твоим данный, Богомудрый наставниче иночествующих, прекрасный образе постников, светлое зерцало добродетелей, столпе целомудрия непозыблемый, священная главо, Преподобие Сергие!

Се аз, многогрешный, к тебе, скорому помощнику, во умилении сердца моего прибегаю и во глубоце души моея смирении милея тебе дею. Моли Всемилостиваго и Всещедраго Человеколюбца Бога о мне, грешней, яко да по многим Своим щедротам очистит беззакония моя и от грех моих омыет мя, да не тех ради скверны отвержен буду пречистаго града Небеснаго. Призри на веру мою яже к тебе и настави мя на стезю заповедей Божиих, да по не отныне шествую путем Жизни Вечныя. Буди мне, заблудшему, вождь в Царствие Небесное. Буди управитель корабля жизни моея ко тихому пристанищу.

Ты, Богомудре отче, прежде, неже свет чувственный узрел еси, Истинный Свет Бога, во Троице Святей славимаго, прославил еси, егда во чреве матернем трижды возгласи.

Сотвори убо, да и аз, помраченный грехов тмою, Свет Невещественный Трисиятельнаго Единаго Божества, выну [всегда] прославляю троицею души моея треми ея силы: памятию, разумом и волею.

Разум утверди, еже заповеди Божия разумети.

Память укрепи, еже вся Его благодеяния, нас деля сотворенная, по вся дни живота нашего, вечер и утро, воспоминати благочестно и благодарствие приносити.

Волю настави, еже Божию волю всегда совершати и та выну хотети, яже Его святому угодна суть хотению.

Еще, наставниче мой предобрый, усердными молю твою благостыню слезами, настави ко славословию Пребожественныя Троицы грешныя и окаянныя жизни моея тройчество: помышление, слово и дело.

Умоли Бога, Отца Небеснаго, яко да мене, дело руку Своею, обратит на делание повелений Своих Божественных.

Упроси Единороднаго Сына Его, Бога Слова, да устне мои отверзает, еже выну слово славы Его глаголати и николиже гнила слова от уст моих испущати.

Умилостиви в виде огненных язык явлынагося Всесвятаго и Животворящаго Духа, яко да огнем благодати Своея помышления в сердцы моем, яко злато в горниле очистит и сотворит мя достойно жилище пребывания Своего.

Увы мне! Яко раб греха бех аз, доселе сластьми искушаем и демоном прельщаем, но отныне каюся от всея души моея и плачуся дел моих горько, отвращаюся от беззаконий моих множества, обращаюся же всем сердцем моим ко Единому Богу моему и Творцу, имея предприятие во уме истинное Ему Единому выну служити.

Точию ты, скорый помощниче, о святый отче наш Сергие, помози ми, окаянному, святым ти пособием и буди споручник у Всещедраго Бога о моем неисправлении. Ей, отче святый, невозвратну имам волю и намерение, еже не к тому греху работати и усердно хощу Божиих заповедей неленостный делатель быти, но враг лукавый борет мя страстьми безпре-станно, телесными и житейскими услаждении прельщает.

Ты убо, крепкий демонов силы победителю, в год борьбы моея помози ми, да не речет враг мой, укрепихся нань. Изнемогающа мя укрепляяй, падающа поддержи, падша воздвигни и утверди нози мои, еже право ходити в пути воли Божия, и вожствуй мя сам, яко добрый пастырь свое овча, до последнего моего издыхания пасый неоскудно пажитми благода-тей Божиих.

По разлучении же души моея грешныя от сквернаго сего телесе исходатайствуй ми у Царя всех Бога в селениих праведных водворение, да и аз, грешный, тобою сподоблен буду пети и воспевати со всеми святыми Бога, в Троице Святей славимаго, Отца и Сына и Святаго Духа, в безконечныя веки веков. Аминь. (Сия молитва читалась настоятелем Обители. Текст ее сохранился в Государственном историческом музее, Син. 2 (ГН. 511), лл. 19-21.)

Смоленская икона Божией Матери «Одигитрия», «Путеводительница», письма Преподобного Андрея Рублева. Расположена слева от царских врат в иконостасе собора Святой Троицы. 144x103 см. В Описи 1641 года о ней говорится на лл. 24 — 25.

Крест запрестольный работы Преподобного Амвросия, Троицкого резчика. XV в. 159x73 см, 5x9x3 см; размеры костяных вкладышей: 5,5x5,5 см; размер распятия: 25,5x21 см. ЗГИХМЗ, № 2389. В Описи 1649 года упоминается на л. 69.

Кадило Преподобного Никона Радонежского, 1405 год. Серебряное золоченое. Архитектоника его соотнесена с архитектурой собора Святой Троицы. На гранях — образы Спасителя, Богоматери, Иоанна Предтечи, Архангелов Михаила и Гавриила, Апостолов Петра, Павла. Филиппа и Фомы. По верхнему краю основной чаши выгравирована историческая запись: «В лет 6913 (1405) сичс кадило создан (есть) к с(вя)тей Тр(ои)цы замышленьм игуменом никоном при бл(а)говернем князи великом Ва(сил)ьи Дмитреве». Работа Троицкого мастера. 21 х 10,4x6,5 см. ЗГИХМЗ, № 332.

Служебник Преподобного Никона Чудотворца. Из Ризницы Троице-Сергиевой Лавры. ГБЛ, ф. 304/Ш, № 8 (М. 8670). На с. 51 приведены лл. 1 об.—2.

Сколько любви, чувства прекрасного видится в тех носителях православного духа, которые умели сочетать в своих книгах пурпур с небесной лазурью, чернила растворять с золотом, выражая тем определенное отношение к слову, которое они проносили через свой подвиг, и у них оно не расходилось с делом.

Троицкое искусство, соединившее в себе искусство книги, резьбы по дереву, кости и камню, тонкого литья и еще более тонкого ювелирного дела, требует особого научного анализа. Своими вдохновенными творениями иноки и посадские жители составили под руководством Преподобного Никона Радонежского поистине гимн своему учителю, Авве Сергию, воздвигнув собор Святой Троицы, а затем созидая памятники всей последующей истории Троице-Сергиевой Обители.

Преподобный Никон «скоро» собрал в Троице-Сергиев монастырь «живописцы, мужи изрядны, зело всех превосходящи и в добродетелех совершени,— Даниил именем и Андрей, спостник его, и неких с ними». «Некие с ними» составили дружину многочисленную при двух старцах. Андрей и Даниил проявили удивительный дар в самом трудном — всей дружине дать возможность работать вдохновенно и вместе с тем не дать этому живописному «хору» потерять единство и цельность общности...— у каждого свой голос, но слиты эти голоса в едином гимне [83, с. 213, 2191.

Составитель антологии «Троица Андрея Рублева» отмечает: «В житии Преподобного Никона имеется указание, что Рублев написал «Троицу» в похвалу Сергию Радонежскому. Очевидно, многое в убеждениях Рублева соответствовало убеждениям Сергия Радонежского... но если Преподобный Сергий предпочитал в жизни не слово, а дело, то Рублев, следуя призванию живописца, предпочитал не слово, а образ. В иконе Троицы он говорит с нами на языке искусства. В силу емкости и неоднозначности последнего, оно требует от нас встречной работы мысли, и не только всякое новое поколение почитателей великого мастера, но и каждый отдельный человек видит в «Троице» себя, свои представления и мечты. Рублевская икона подобна вечному нетускнеющему зеркалу... В Троице, как нераздельной, осуждались усобицы и требовалось собирание, а в Троице, как неслиянной, осуждалось иго и требовалось освобождение. Вот почему Преподобный Сергий Радонежский, посвятив основанный им монастырь Троице, не ограничился молитвами в монашеском уединении. Великий патриот, он видел свою жизненную цель не только в строительстве монастырей, но и в деле прекращения феодальных усобиц, в объединении Руси в такое государство, которое было бы способно противостоять внешним силам. Недаром его первый биограф Епифаний писал, что Сергий основал Троицкий монастырь для того, чтобы «воззрением на Святую Троицу побеждался ненавистный страх розни мира сего»...

«Троица» Андрея Рублева не случайно осознается нами как высочайшее достижение русского искусства. Созданная в итоге длительного творческого пути одного мастера, она вместе с тем воплощает в себе работу творческой мысли нескольких поколений. Как и всякий другой средневековый художник, Рублев высоко ставил значение традиции и коллективного труда. Все лучшие черты русской культуры начала XV века соединились в «Троице»: внешне отвлеченная, но поразительно конкретная по содержанию форма философского обобщения, способность выражать в иконографических образах национальный характер, наконец, художественное мастерство, достигающее вершин мирового искусства [193, с. 11, 14, 15, 16, 17, 18].

Священные сосуды Преподобного Никона Радонежского. Роспись поздняя. ЦАК МДА.

«Троица» явилась «памятью и похвалой» человеку, который во многом определял духовную и государственную жизнь светлой, героической эпохи, времени национального подъема Руси, ее воли к единству [83, с. 231].

Эти обобщения о «Троицком искусстве» XV века можно перенести и на другие произведения Троицких умельцев того времени. В них заложена общая для всех них заветная мысль не только русского пустынножительства, но и русского религиозного сознания в целом о вселенной — как мире всей твари, о человечестве— как собранном вокруг Христа и Богоматери, о твари—собранной вокруг человека в надежде на восстановление нарушенного строя и лада [193, с. 51].

Можно предполагать, что воспитанниками этой дружины мастеров были такие иноки, как Преподобный Амвросий — Троицкий резчик, который работал вместе со своими учениками не только с деревом, но и с благородным металлом. По замечанию исследователей, «цельность замысла и высокое совершенство выполнения их работ несомненно свидетельствует о зрелости исполнителя — и как художника, и как техника. Невозможно представить себе такую работу без хорошей школы и большой опытности, даже в предположении какой угодно природной одаренности» [221, с. 7]. Здесь проявилась та сила русского духа, высота которого не случайно сравнивается с лучшими монументальными памятниками античного мира. На это указывают русские иконы, которые «представляют, быть может, единственный случай испытывать общее зрительное впечатление, близкое к общему зрительному впечатлению от исчезнувших произведений древнегреческой станковой живописи» [255, с. 458—460]. В своих воспоминаниях известный архидиакон Павел из Алеппо, сопровождавший в середине XVII века Патриарха Антиохийского Макария в его путешествии в Россию, передает, что все ими увиденное в Троицкой монастырской ризнице «поражает ум изумлением и удивляет умного больше глупца» [71, с. 30—31].